Станислав Притчин: «Турция рассматривает себя в качестве лидера тюркского мира»

Инструменты внешней политики Турции в первую очередь идеологические - это «Великий Туран», идея близости тюрок всего мира, передает «Евразия.Эксперт» мнение старшего научного сотрудника Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станислава Притчина.

Сразу после распада СССР Турция решила воспользоваться этим шансом, и на основе этнической, культурной, ментальной, языковой близости построить объединение, в котором формально все являются равными, «братьями». Но, конечно, Турция рассматривает себя в качестве лидера тюркского мира. Мы видим целый комплекс платформ, флагманом которого является Организация тюркских государств, которая позволяет на регулярной основе проводить встречи и консультации по ключевым вопросам внешней и внутренней региональной политики.

Второй важный инструмент – это образование. Есть университет, который расположен в Астане. Мы видели в условиях внутриполитических проблем Турции трансформацию этого инструмента. До недавнего времени основным инструментарием были гюленовские школы и колледжи, а после разрыва отношений между Эрдоганом и Гюленом Турция немного сдала позиции в вопросе предоставления образовательных услуг, но позже переформатировалась и фактически создала параллельную систему. В чем-то она базируется на гюленовской. Сейчас создаются условия для обучения, начиная со школьного образования и заканчивая турецкими университетами. Таким образом создается система лояльных Турции технократов.

Если говорить о «Великом Туране», то здесь много иллюзий и много искусственного. Несмотря на близость языков, страны живут в разных культурно-социальных условиях. Менталитет отличается, основные ценностные ориентиры у людей разные. Если рассматривать общие вопросы (единство культурного наследия), то, в принципе, Центральная Азия настолько в этом плане богата, что в разные исторические периоды было разное наследие. Для Казахстана, например, Золотая Орда является важным историческим элементом. Советский Союз, пусть сегодня и подается в негативном ключе, но с этим периодом связаны многие наследия – промышленное, инфраструктурное, образовательное.

Товарооборот Турции с Казахстаном отличается в меньшую сторону в 4-5 раз от российского и от китайского. С точки зрения торговли важно понимать, что приграничная торговля – очень важный элемент, и Турции будет сложно конкурировать как в силу географической удаленности, так и в силу размера экономики. Хотя Турция – заметная экономическая держава, но это не Китай и не Россия.

Понятно, что часть политического и внешнеэкономического внимания Казахстана перестраивается на Турцию, и это отчасти влияет на российско-казахстанские отношения. Но фундаментальные аспекты нашего сотрудничества вряд ли могут быть смещены из-за турецкого фактора. По каким-то направлениям Казахстан расширяет сотрудничество с Турцией. Но общий характер российско-казахстанских отношений настолько комплексный и всеобъемлющий, что говорить, будто Турция – направление, которое грозит в среднесрочной перспективе заменить Казахстану Россию, не стоит в силу объективных причин.